[Avtor]

Я застал Брежнева старым маразматиком, зеркальным отражением Ельцина 1990-х годов. Естественно, никакого уважения не испытывал. А вот тетка говорила, что у них в конторе, когда узнали, что он умер, почти все женщины плакали... Вообще-то меня чрезвычайно многое раздражало в те времена. Я не только не был членом КПСС, но даже из Комсомола в 1988 или в 1989 г. вышел. Но, должен признать, что, в принципе, Советская власть в конце 70-х-начале 80-х требовала от человека очень немногого. Надо было 2 раза в год сходить на демонстрацию, 2 раза – на субботник, один раз в месяц – на какое-нибудь собрание. И все, больше от тебя ничего и не требуется. Можешь пользоваться всеми правами законопослушного и лояльного власти гражданина – становись в очередь на бесплатное жилье, получай бесплатное высшее образование, бесплатно лечись в больницах и так далее. Очень формально и чрезвычайно похоже на отправление культа какой-нибудь религии. Ведь вплоть до революции 1905 г. в России для лиц «низкого происхождения» неявка в местную церковь на воскресную службу являлась УГОЛОВНЫМ преступлением (!!!). Каждый рабочий или крестьянин раз в неделю должен был явиться в церковь, отстоять обедню, поставить свечку и причаститься. А в армии такие порядки сохранялись до февраля 1917 г. А воруешь ты в свободное от молитв время, или прелюбодействуешь (лжесвидетельствуешь, обманываешь ближнего своего и так далее) – это уже никого не интересовало. То же самое было в Древнем Риме. Знаете, как там проверяли на лояльность лиц, подозреваемых в тайном поклонении Христу? Приглашали в какой-нибудь храм на церемонию жертвоприношения и предлагали съесть кусочек жертвенного мяса и выпить глоток жертвенного же вина. Съел и выпил – иди на все четыре стороны, христианином тебя не считают. Вот и у нас так было. Но было и кое-что другое.
Небольшое лирическое отступление.
В мае 1987 г. за 2 недели до госэкзаменов я еду в Махачкалу на Конференцию молодых ученых и студентов. В Грозном вагон заполняется чеченцами, очень много детей. Один из этих детей, мальчик лет десяти, вдруг улыбается и протягивает мне ... мороженое (Сейчас этому мальчику должно быть около 30, интересно, где он и с кем?). Организаторы конференции просили телеграммой сообщить время и место прибытия. Я дисциплинированно сообщил. На вокзале меня встречают два студента на «Жигулях», и везут в главный корпус для регистрации. Там организована продажа дефицитной художественной литературы, но к прилавку даже близко не подойдешь. Магические слова – со мной участник из Рязани – толпа без всяких разговоров расступается. Потом едем в гостиницу «Ленинград», чуть позже – группой человек из 40 (остальные не пожелали) лезем на гору, которая находится у противоположного от моря края города. По дороге местные студенты проникновенно объясняют: никакого национализма у них нет и быть не может, на улице, в магазинах, в автобусе, да где угодно, мы можем чувствовать себя абсолютно свободно. Затем человек 12, я в том числе, оказываемся в этнографическом кафе, кажется, «Балкар». Антиалкогольная кампания, вместо вина подают что-то вроде сока, от которого немедленно наступает состояние легкого опьянения. Среди нас – немного похожий на Аскерова молодой аспирант из Баку, за все время он не говорит ни одного слова, только смущенно улыбается, а когда мы собираемся уходить, заявляет, что мы сейчас были у него в гостях, поэтому никто ни за что не платит. Вечером я почему-то оказываюсь (не могу объяснить - почему, зачем, с какой стати, но – все-таки оказываюсь) в другом номере, где вместе с молодым преподавателем биологии из Ташкента и его студенткой пью чай с лимонами (выращенными в Узбекистане) и какими-то лепешками (испеченными в Узбекистане). Через час я уже в курсе, как узнать настоящих узбеков (они должны быть рыжеволосыми и голубоглазыми), как доехать до лучшего базара Ташкента, и четкие указания, где именно следует пробовать плов. А еще – как ставят оценки в сельских школах Узбекистана: собираешь столько-то кг хлопка в день – отличник, чуть меньше – хорошист, и так далее. На следующий день я сижу в аудитории рядом с молодой симпатичной женщиной - аспиранткой местного института. В перерыве она рассказывает, что у них принято, а что нет, и, между делом сообщает мне, что в ближайшее время выходит замуж, причем мужа в первый раз увидит на свадьбе. Увидев мое замешательство, поясняет, что у них это обычная практика и никого не удивляет. В общем, за короткое время получаю массу информации о проблемах, которых в СССР якобы не существует, о них ничего не пишут. Мы живем в совершенно разных условиях, воспитаны в разных традициях, но, тем не менее, все мы друг другу нужны и интересны. Напоминаю, это было в 1987 г. Я до сих пор не могу понять: как и кому удалось за три года так перессорить этих нормальных адекватных, симпатичных людей, растащить их по разным закуткам, отдать на растерзание разным там Туркменбаши и Саакашвили? И кому это было выгодно? Неужели, действительно американцам? На следующий день после подписания Беловежских соглашений находившийся в Москве директор ЦРУ Р.Гейтс (нынешний министр обороны) собрал на Красной площади кучу иностранных корреспондентов и, под объективами фото- и телекамер, прошагал по ее брусчатке строевым шагом. А потом сказал: «Это – парад победы»... Впрочем, возможно, он просто решил к нашим дурачкам примазаться.
P.S. Как человек, занимающийся историей, и даже кое-кому известный (в очень узких кругах), могу сообщить также, что, если оставить в покое диссидентов и разных там непризнанных гениев, то десять лет в промежутке где-то между 1975 и 1985 г.г. (плюс –минус несколько лет в ту и другую сторону), по всем показателям ждя простых людей были, пожалуй, самым счастливым периодом за всю историю государства Российского. В это десятилетие 99,9% людей нашей страны, впервые за 1000 лет, жили, а не боролись за существование. Может быть, это кому-нибудь не понравится, но это - правда. И ничего с этим не поделаешь.